Обычные утренние больничные шумы вывели из благодушно-счастливого состояния. Шаги в коридоре, грохот колёс каталки… Скоро обход…

Лена, постанывая, заворочалась на своей кровати. Я, осторожно отпустив подоконник, потихоньку двигаюсь по шаткому полу к постели.

- Что, опять штормит? – спрашивает Лена.

- Да ничего, балла на четыре, терпимо, - отшучиваюсь я.

Приходит Галина Ивановна, наша врач, сначала осматривает мою соседку, тихо, но строго требует больше двигаться и меньше лежать, на что Лена только горестно вздыхает и жалуется на боли, а Галина Ивановна, удивлённо приподняв бровь, заявляет:

- Милочка, операция прошла великолепно, послеоперационный период без осложнений, и я не вижу смысла вас здесь задерживать. Готовьтесь к выписке. А через три месяца попробуем забеременеть.

Лена просто подскочила на своей кровати:

 - ЧТО?!!!!

 - Я говорю, месяц воздержитесь от отношений, а через три месяца можете смело беременеть – и добро пожаловать снова к нам под наблюдение, - терпеливо, с улыбкой повторила Галина Ивановна.

 - Галина Ивановна, миленькая, спасибо… - Лена вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась…

Хотелось одновременно и улыбаться, и плакать… «Будем беременеть»… Мне таких слов уже никогда не услышать…

Тут Галина Ивановна добралась до меня. Завтра операция. Подробный инструктаж, как подготовиться… Несколько ободряющих слов и заверения, что всё будет хорошо… Именно от этих слов и становится хуже. Липкий, противный, тошнотный страх опять накатывает волной… Боже, как страшно… Страшно умереть. Страшно, что больше не смогу стоять у окна и дышать – вдох – выдох… Страшно оставить детей одних…

И жить тоже страшно… Потому что не знаю, что будет дальше…

Несколько дней назад был этот тягостный разговор по телефону. Я сообщила Ему об операции, Он спросил: «Рожать сможешь?». Вместо «Не бойся, всё будет хорошо, я с тобой, я люблю тебя», такое холодное и эгоистичное «рожать сможешь?». И от моего ответа зависит, будет ли он терпеть меня дальше или найдёт мне замену…

Я сказала правду… Понимая, что теряю, отсекаю, вычеркиваю из своей жизни самого дорогого мне человека… Если уже не любит – зачем продлевать пытку? Лучше уж сразу – хирургически…

А Лена, напрочь забыв о стонах, и о том, что болит и «тянет», с энергией небольшого торнадо крутилась по палате, собирая свои вещи, треща по телефону, и, одновременно, подкрашиваясь и прихорашиваясь. Да, хорошие новости порой творят чудеса исцеления…

… И вот я в палате одна…

Дотягиваюсь до телефона. Говорю со свекровью и с дочурками бодро и оптимистично: чувствую себя хорошо, совсем не страшно, всё будет замечательно, даже не волнуюсь… Кажется, я их убедила.

Потом звоню папе. Папу так легко не обманешь… Говорю те же бодрые фразы, и чувствую, что он мне не верит, и боится так же отчаянно, как и я… Мы просто молчали, изредка вздыхая и стараясь не заплакать каждый на своем конце провода… Папуля единственный, кто знает мой диагноз. Мы никогда не произносили вслух это страшное слово. Неназванный враг – как будто его и нет… Но страх друг друга чувствуем остро… Говорят – вдвоём боятся легче… Не знаю, мне было бы проще, если б никто из близких не знал… Мне больно от того, что папуле больно за меня…

Кладу трубку… О Боже, как же тошно!!!

Выползаю в холл, что бы немного отвлечься… Плохая была идея. В холле сидят на диванчиках и прогуливаются будущие мамочки с другого крыла хирургического отделения. Такие безоблачно счастливые и спокойные… Рядом с ними чувствую себя неполноценной уродкой… Опять подкатывает тошнота и хочется плакать…

Возвращаюсь в палату. Ругаю себя: дура, дура, из-за чего нюни распустила? У тебя двое детей, ты уже и беременной была, и рожала, и кормила, и растила… Сегодня может последний день в твоей жизни, а ты из-за такой фигни плакать собралась…

О Боже… Последний день… Как ни старалась не думать об этом, а всё же вот оно – всплыло, и принимайте это как хотите… Чем заняться в свой последний день, о чём думать? О высоком, о Божественном думала пару дней назад… Тяжко думала, слёзы ручьём лила… Договорилась с Богом, что доверюсь Его воле и приму любое Его решение… С тех пор в голове странная пустота, никаких глубокомысленных размышлений и озарений…

Достаю из тумбочки свои потрёпанные многострадальные тетрадки. Глава 13… Пишу несколько строчек и откладываю ручку… Странно будет умереть, остановившись на тринадцатой главе… Но и продолжать не могу…

Беру книгу, большую, толстую и тяжёлую… Когда папа спросил, что принести почитать, я сказала «что-нибудь, только потолще». Такое странное суеверное чувство, что чем больше незаконченных дел, тем дольше задержишься на этом свете…

К тому времени я уже дочитывала «Властелина Колец», и папа принёс мне всего «Волкодава» и «Око мира». Братик от всего своего чистого наивного детского сердца передал мне все части «Гарри Поттера». «Гарри Поттера» читать я не смогла – слишком по-детски, и одновременно слишком мрачно. «Волкодава» я осилила всего целиком, но многое как-то проходило мимо ума и сердца, казалось лишними ненужными наворотами и отступлениями.

А вот «Око мира» читалось легко, как-то уносило, утешало… Милая сказка, написанная интересно, глубоко, но не слишком заморочено.

Читаю, пока не стемнело… Надо готовиться к операции… Нянечка (конечно санитарка правильно, но мы называли её нянечкой, настолько душевная и добрая женщина) проводила меня в процедурный кабинет и помогла вернуться обратно… Душ я принимаю сама… Медсестра делает укол успокоительного…

Лежу в темноте, в голове пустота и не могу уснуть…

Последний день… Почему такая тишина внутри? Наверное так действует успокоительное…

… Утро… За окном золотое солнце и прозрачно невесомо голубое небо…

Заходит Галина Ивановна, осматривает меня, сообщает, что операция переносится на пару часов…

В мыслях и сердце та же тишина, что и ночью… Наверно, я просто боюсь подумать о чём-либо, что бы снова не всколыхнуть страх, или того хуже – отчаяние…

Снова достаю свои тетрадки и где-то за час заканчиваю тринадцатую главу. На следующей странице крупно пишу «Глава 14». Её я обязательно начну уже после операции.

Ещё один укол успокоительного… Вот уже везут каталку…

Всё будет хорошо…

На тумбочке остается незаконченный роман, недочитанная книга и мои очки…

Я ещё вернусь за ними.

Всё будет хорошо…