Мелисса металась по уютной кухне в городском доме мастера Грома, не находя себе места, то и дело ощупывая ожерелье на шее. Слабость и дрожь в ногах прошли, им на смену пришло лихорадочное возбуждение. Она хотела было поесть, но кусок не шёл в горло. Хотела было заняться приготовлением ужина, но всё валилось из рук.

Мелисса раз за разом восстанавливала в памяти события этого утра, мучаясь вопросом: кто её избавитель – человек или гоблин? Ей приходилось ворошить в памяти слишком тяжёлые для её сердца воспоминания детства о том дне, когда гоблины сожгли её родную деревню и убили отца. Как выглядел гоблин, ворвавшийся в их дом? Мелиссе не раз являлась в кошмарах его жуткая морда с жёлтыми кошачьими глазами, оскаленная пасть с золочеными клыками, лысый череп, обтянутый зеленоватой бородавчатой кожей…

Так кто же всё-таки он, вернувший ей украденное ожерелье? Он был похож и не похож на того гоблина из детских воспоминаний. У её избавителя были совсем человеческие серые глаза, русые волосы необычного пепельного оттенка, явно знакомые с расчёской, и гладкая загорелая кожа. Но в то же время, он был уродлив, как может быть уродлив только гоблин, да ещё эти ужасные клыки и когти… Мелисса не знала, что и подумать. С одной стороны, она была напугана, но с другой – она должна была испытывать чувство благодарности, а она даже спасибо не сказала!

Девушка заставила себя сесть за стол и подумать о чём-нибудь другом. Она сняла ожерелье и рассеяно осмотрела застёжку. Ей вдруг подумалось, что застёжка может снова сломаться, и она решила сходить к господину Геверу, ювелиру, живущему неподалёку. Тем более, что девушка ощущала потребность с кем-нибудь поговорить, а господин Гевер, добрый сосед мастера Грома, отличался изрядной общительностью.

Мелисса быстренько собралась, положила свои ненаглядные бусики снова в кошелёк на поясе, заперла дом, и, перебежав улицу, постучала колотушкой в массивную дверь ювелира. В доме послышались шаркающие шаги, открылось смотровое оконце, и сам господин Гевер, близоруко сощурясь, недовольно уставился на посетительницу.

- Добрый день, господин Гевер, это Мелисса, - назвалась девушка, сообразив, что её не узнают.

- А, это ты, дочка, ну заходи, заходи, - лицо ювелира расплылось в приветливой улыбке, и он впустил Мелиссу в дом. – Ты как, по делу, или просто навестить старика?

- По делу, господин Гевер. Если вас не затруднит, не посмотрите ли вы застёжку на моём ожерелье?

- Конечно посмотрю, пройдём-ка в мастерскую… Ох уж эта ярмарка, - ворчал старый ювелир по дороге, - прислуга отпросилась, сыновья закрыли лавку ещё до обеда, даже моя старуха принарядилась и вместе с экономкой отправилась на ярмарку. С того самого дня, как открылся перевал Калах, и к нам в долину прибыли иноземные купцы, все, как малые дети, только и думают, что о ярмарке. А ты, дочка, уже побывала на Торговом поле?

- Да, господин Гевер, я уже была на ярмарке. Там-то и случилась неприятность с моим ожерельем.

В кабинете было светло, но ювелир зажёг на рабочем столе светильник с тщательно отполированным и начищенным медным отражателем, и пригласил Мелиссу присесть на высокий удобный стул, а сам устроился за столом, где были аккуратно разложены всяческие инструменты и принадлежности. Мелисса достала ожерелье.

- На застёжке разогнулось кольцо, - пояснила она, - один добрый человек зажал его на скорую руку, но я боюсь, как бы оно снова не разогнулось.

Господин Гевер бережно взял ожерелье, едва сдерживая вздох восхищения.

- О небеса, что за чудо! Не думал, что когда-нибудь снова мне придётся держать в руках нечто подобное… « Эльфийские слёзы» безупречной огранки в оправе из платины, безусловно, гномья работа… Украшение, достойное королевы… Редкостные камни…

Господин Гевер вздыхал и ахал, а Мелисса слушала его, онемев от изумления, ведь она считала свои бусики сущей безделицей, и если бы раньше узнала их истинную стоимость, то не решилась их носить.

- Когда носишь такую ценную вещь, - сказал ювелир, вволю наудивлявшись камням и оправе, и, занявшись, наконец, застёжкой, - очень важно, чтобы застёжка была прочной и всегда исправной. Было бы большим несчастьем потерять подобную драгоценность. « Эльфийские слёзы» стали теперь такой редкостью… Существует легенда, что эти камни – застывшие слёзы эльфов, но я думаю, это – только легенда. Эти камни действительно находили в тех местах, где селились эльфы, но ведь они были ценителями всяких драгоценностей ещё похлеще гномов, вот и жили поближе к рудникам и копям. Из-за этого у них и возникали постоянные дрязги с гномами… Ну вот, дочка, твое ожерелье теперь в полном порядке, и ты можешь быть совершенно спокойна насчет надёжности застёжки.

Мелисса поблагодарила господина Гевера, заплатила за работу, попрощалась с гостеприимным словоохотливым хозяином и вернулась домой ещё более растерянной и расстроенной, чем была до этого.

Поднявшись в свою комнату, девушка положила ожерелье в шкатулку, и, взглянув на своё отражение в небольшом круглом зеркале, сняла серёжки, и тоже убрала их.

У Мелиссы было ощущение, что привычный и уютный мирок, в котором она живёт, рушится прямо на глазах. Оказалось, что она беззащитна, как была беззащитна в далёком детстве, что такие знакомые и почти родные горожане не смогли, да и не захотели защитить её, а гоблин, который должен быть врагом, оказался другом и заступником. А почему мастер Гром, которому она доверяла как родному отцу, обманул её насчёт ожерелья, вообще в голове не укладывалось.

Быстро переодевшись, Мелисса занялась своими обычными делами, чтобы отвлечься и не думать. Она навестила ослика в стойле, разобрала покупки и занялась ужином. Её окружали такие привычные вещи, но уже не было того чувства надёжности и незыблемости, с каким она жила раньше.

Мрачный ход мыслей прервал звонок дверного колокольчика. Мелисса с опаской прошла в переднюю и выглянула в смотровое окошечко. За дверью стоял молодой, ещё безбородый гном с залихватскими усами.

- Дядюшка Агат! – радостно воскликнула Мелисса, распахивая дверь самому младшему из двадцати восьми братьев мастера Грома, самому беспокойному и бесшабашному в многочисленном семействе почтенных гномов. – Как же я рада тебя видеть!

- Привет, племянница, - ответил гном, сияя улыбкой до ушей, - ого! Да ты никак ещё подросла?! – заметил он, глядя на Мелиссу снизу вверх. – Ну как живёшь, Топаз?

- Ой, дядюшка, не называй меня так, если бы папенька это услышал, то стал бы бранить тебя, - с притворным ужасом сказала Мелисса.

- Если бы мой брат услышал, как ты называешь его папенькой, тебе тоже досталось бы на орехи, - ответил, смеясь, Агат.

Беззаботно болтая, гном и девушка прошли на кухню. Агат в доме своего брата чувствовал себя так же просто, как у себя дома, и он был единственным из братьев мастера Грома, кто принял Мелиссу сразу и всем сердцем. Молодой гном придумал девушке гномье имя – Топаз, но когда он называл её так в присутствии братьев, те мрачнели и делали ему яростные знаки замолчать. А легкомысленный Агат только отмахивался и упрямо твердил: « Я говорю то, что вижу, а вижу я, что Мелисса – расчудеснейший из топазов».

Когда Агат бывал в Семероне, то обязательно заходил навестить «племянницу», зная, что его наверняка ждёт какое-нибудь угощение и благодарная слушательница, готовая до бесконечности внимать гномьим байкам. Вот и в этот раз, только дядюшка устроился за столом, а Мелисса уже поставила перед ним и варенье, и засахаренные фрукты, и свои знаменитые пряники, и, конечно же, налила душистого чаю с непременно большим количеством сливок.

- Хватит там хлопотать у плиты, - позвал её гном, - иди-ка попей чайку вместе со мной.

- Сейчас, дядюшка, ещё минутку, - отозвалась Мелисса, последний раз проверив кастрюли и поворошив угли в плите. Потом быстро протёрла стол, на котором резала овощи, и, наконец-то, взяв свою чашку, присоединилась к Агату.

Гном заметил, что Мелисса, всегда такая румяная и смешливая, сегодня бледна и задумчива. И тут его осенило:

- Эй, Топазик, а где твоё ожерелье и серёжки? Что-нибудь случилось?

- Нет, дядюшка, ничего не случилось, - девушка явно была не в настроении говорить на эту тему, - просто я не хочу их пока что носить.

- Э нет, скрытная моя, тут что-то не так, - не отставал от Мелиссы Агат, - уж мне-то ты можешь рассказать, в чём дело?

Мелисса немного помедлила, задумчиво помешивая чай, вздохнула и проговорила:

- Я сегодня была у ювелира, господина Гевера, и теперь знаю, что мои бусы сделаны из « эльфийских слёз». Я раньше слышала про эти камни, и мне известно, что они очень дорогие.

- И что же теперь, Топазик? Ты боишься их носить?

- Да, боюсь, но это ещё не всё. Мастер Гром обманул меня. Он не предупредил об истинной ценности своего подарка. И потом, кто я такая, чтобы носить такие украшения? Даже если мастер Гром удочерил меня, я всё равно остаюсь простолюдинкой, и такие вещи не по мне.

- Эх Топаз, Топаз… Ну и глупости ты сейчас болтаешь! – с досадой воскликнул Агат. – Ну какая ты простолюдинка?! Ты – дочь королевского советника! А если вы живёте скромно, по-простому, так это ваше дело и никого не касается. А насчёт ожерелья… Знаешь, как я это понимаю? Брат, наверное, боялся, что ты не примешь такой дорогой подарок, вот и решил, скажем так, ввести тебя в заблуждение. Я его не одобряю, но могу понять. Эх, Топазик, если бы Гром не был таким скрытным и суровым с тобой! Ты бы видела, как он носился по Шегараиму с этим ожерельем, бормоча: « моя девочка достойна гораздо большего, чем эти камни». Он такой упрямец, и так любит тебя. Так что брось эти глупости – «обманул, не обманул», живо беги к себе наверх и надевай свои украшения.

- Но дядюшка… - попыталась возразить Мелисса.

- Бегом, говорят тебе. Если ты любишь своего « папеньку», то будешь носить его подарок и благодарить небо, что оно послало тебе такого опекуна, как Гром.

- Да, дядюшка, ты прав. Я мигом.

И Мелисса, почувствовав облегчение, уже без всяких сомнений вернула свои украшения на их привычное место, и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, спустилась обратно на кухню.

- Ну вот, теперь Топаз сияет во всей своей красе, - удовлетворённо заметил гном.

- Ой, дядюшка, я ведь тебе ещё не всё рассказала, - вдруг погрустнев, проговорила Мелисса. – Сегодня со мной произошёл такой странный случай…Я очень напугалась.

- Что случилось, Топазик? Ну-ка, рассказывай, - встревожился Агат.

- Началось с того, что у меня на ярмарке украли ожерелье…

- Ничего себе начало! Ну да ладно, продолжай.

- Какой-то человек сорвал у меня ожерелье прямо с шеи, и убежал так быстро, что никто ничего толком не понял. Я была очень расстроена и напугана. Но я испугалась ещё больше, когда увидела гоблина. Вернее, я до сих пор не могу решить, гоблин это был, или нет.

- Постой, погоди с гоблином, - прервал девушку гном, - а что с ожерельем? Оно ведь сейчас у тебя, как ты его нашла?

- В том-то всё и дело, что ожерелье мне вернул тот гоблин! Он, похоже, догнал вора и отобрал ожерелье – у него лапы были в крови, - Мелиссу аж передёрнуло от этого воспоминания.

- Вот те на! – удивился Агат. – А с чего ты взяла, что это гоблин? Знаешь, ведь среди людей тоже встречаются порядочные уродцы.

- Вот я и не могу никак решить, что думать. С одной стороны, он не может быть гоблином, потому что гоблины не выносят солнечного света. И говорит он очень правильно, немножко по-нагорски, как и я. Но с другой стороны, он такой страшный, да ещё у него клыки, длинные и острые, и огромные лапы с загнутыми когтями. Но опять же, одет он очень опрятно и просто, как слуга.

- А ещё, он такой высоченный здоровый детина с серыми глазами, и у него такие странные волосы, словно золой присыпанные, так? – прервал вдруг гном Мелиссу.

- Да, точно, - растерянно подтвердила она.

- Ну так я его знаю, этого твоего гоблина! – торжествующе заявил Агат.

- Так он правда гоблин?

- Да, но только наполовину. Его мать – обычная женщина, то ли рабыня, то ли пленница… А отец – самый что ни на есть гоблин.

- А откуда ты его знаешь?

- Так он живёт в Шегараиме. Странно, что ты до сих пор о нём не слышала. Его зовут Серуг. Он служит телохранителем у одной знатной леди. Гномы его не очень жалуют, но по мне, так он вполне ничего, совсем не злой, и очень даже воспитанный.

- Да, он был вежлив, но всё равно я жутко испугалась.

Проговорив ещё некоторое время, и опустошив не одну чашку чаю, гном заметил, что скоро начнёт темнеть, а до Шегараима путь неблизкий, и Агат, в отличие от своего знатного брата ходит пешком, так что пора ему откланяться. Мелисса с сожалением попрощалась с дядюшкой, потому что весёлый неунывающий гном развеял её тревоги и страхи, и она уже с лёгким сердцем принялась за обычные домашние хлопоты в ожидании мастера Грома.

Мастер Гром приехал домой, когда уже стемнело. Выглядел он усталым, от ужина отказался, и сразу пригласил Мелиссу пройти в кабинет для важного разговора. У девушки всё внутри похолодело от предчувствия каких-то перемен. Если гном позвал её для беседы в кабинет – это действительно серьёзно.

Мебель в кабинете была массивная, солидная, но приземистая, как раз по гномьему росту, и Мелисса невольно сжалась, что бы не сильно возвышаться над письменным столом. А мастер Гром не торопился, словно тщательно подбирал подходящие слова.

- Мелисса, детка, - начал он непривычно мягко, - как твой опекун, я несу ответственность за твоё будущее, и вплоть до твоего совершеннолетия обязан принимать решения за тебя. Но сейчас складывается такая ситуация, что тебе придётся решать самой, что для тебя лучше.

Гном на минуту умолк, и Мелиссе показалось, что он смотрит на неё испытывающе, и словно оценивает, годится она для какого-то важного поручения, или нет. Но на самом деле мастер Гром, глядя на девушку, думал о том, что его маленькая девочка уже совсем взрослая, хотя, кажется, ещё совсем недавно он просиживал ночи напролёт у её кроватки, когда она плакала и вскрикивала во сне, переживая смерть матери. А теперь Мелисса превратилась в рослую, по-деревенски работящую девушку, которая, словно играючи взвалила на свои плечи все заботы о доме, и несёт их легко и весело, будто ей не знакомы утомление и усталость.

- Мелисса, я хочу, чтобы ты крепко-накрепко запомнила: ты – моя наследница, и этот дом – твой, как бы не распорядилась судьба, - продолжал мастер Гром. – Я обязан сопровождать принца Эрма в столицу, к императорскому двору, и, при благоприятном стечении обстоятельств, смогу вернуться не раньше, чем через полтора года. Всё это время ты можешь оставаться здесь, мы ведь так и хотели поступить, но у тебя появилась другая возможность, и я хочу, чтобы ты хорошенько её обдумала. Одной очень важной леди, которая тоже направляется к императорскому двору, срочно требуется служанка. Госпожа желает встретиться с тобой послезавтра, и мне почему-то кажется, что ты ей понравишься. Конечно, тебе не понятно, почему я порекомендовал этой леди именно тебя, и тут мне придётся кое-что пояснить. Эта леди гостит в данный момент в Шегараиме, и не просто гостит, а скрывается от неких врагов. Мы предоставили ей убежище, потому что она – очень важная персона, в её руках – судьба Нагорья. Леди будет путешествовать инкогнито, под видом скорбящей (а ей действительно есть кого оплакивать), и так как её миссия должна оставаться в тайне, никто не должен догадаться, что я с ней знаком. Поэтому очень важно, чтобы рядом с госпожой был человек, которому я полностью доверяю. Вот всё, что я пока что могу тебе пояснить. У тебя есть день, чтобы хорошенько всё взвесить и принять решение.

- Господин Гром, а что вы мне посоветуете? – почти прошептала Мелисса, глядя на гнома совершенно беспомощно. – Вы сделали для меня столько добра, и я привыкла слушаться вас, как родного отца, поэтому соглашусь с любым вашим решением.

- Мелисса, детка, - ответил мастер Гром, с трудом сдерживая нежность в голосе, - не скрою, для меня очень важно, чтобы ты стала служанкой у госпожи, но запомни: это должно быть твоё добровольное решение, и если тебя пугает дальний путь, или просто жаль покидать Семерон, ты вольна отказаться.